Вояж с морским дьяволом - Страница 66

Да и зачем ей врать? Маниакальности, истеричности, шизоидности в характере и так не имеется.

* * *

Таня добросовестно заполнила тесты. Была уверена: и IQ высветится хороший, и по психологическим характеристикам она окажется достойной кандидатурой.

И едва в обморок не свалилась, когда через два дня, как велели, позвонила в приемную комиссию и узнала… что ее не берут! Вы, мол, психологическое тестирование не прошли. Она – красивая, умная, образованная, серьезная – и не годится в стюардессы! Беспросветная наглость!

Таня возмутилась. Превышая скорость и нарушая правила, Таня примчалась в учебный центр. И потребовала ответа:

– Почему?

– Мы объяснять не обязаны… – скривила губы давешняя дамочка из приемной.

– Я понимаю, что не обязаны… – прикинулась овечкой Татьяна. – Но я вас прошу! Надо ж мне самой понять, что со мной не так!

Грозная дама смилостивилась. Подняла Танино тощенькое досье, прочитала заключение: « чрезмерная амбициозность не соответствует характеру профессии ».

И принялась объяснять:

– Ты, типа, гордая очень. А стюардессы должны скромными быть. Их же все, кому не лень, шпыняют! И в ответ можно только извиняться… А ты, с твоим характером, не прощения попросишь, а на три буквы пошлешь!

– Не надо, я поняла… – прервала ее речь Татьяна.

Вот неисповедимы жизненные пути! Поступила в МГУ, сделала карьеру в рекламном бизнесе, выиграла всероссийский конкурс красоты, а экзамены в жалкую школу стюардесс позорно завалила…

И Садовникова растерянно спросила у сотрудницы:

– Но что же мне теперь делать?

– В школу стриптиза поступать! – пошутила та.

Увидела, что острота не имеет успеха, и пожала плечами:

– Или на платное документы подавай.

– А что, есть платное? – оживилась Татьяна. – И дорого?

– Двадцать тысяч за весь курс.

– Долларов?! – опешила Таня.

– Ты чего, блаженная? – возмутилась сотрудница. – В МГИМО, что ли, поступаешь? Рублей, конечно.

– А сколько учиться?

– Три месяца. И потом еще тридцать часов полетов стажером, всего четыре месяца получается. Но можешь просто время зря потратить. Это ведь без гарантии.

– Без гарантии чего?..

– Что на работу возьмут. Когда занимаешься на бесплатном – за учебу авиакомпания платит, а ты с ней за это сразу контракт подписываешь на три года. Что обязуешься на них отлетать. Значит, ясное дело, на земле не останешься. А после платного у тебя только корочки будут, и непонятно, устроишься или нет…

– Устроюсь, – уверенно откликнулась Садовникова. – Я сумею себя проявить.

Будем надеяться, что за четыре месяца учебы она окончательно подавит свои амбиции.

– Тогда давай деньги, – велела девица из приемной комиссии.

Таня достала из портмоне кредитную карточку и снова нарвалась:

– Слушай, ну ты точно чудная. В кабак, что ли, пришла? Мы карточки не принимаем.

…Садовникова пообещала грозной диве, что через час вернется. Домчалась на своем «пежике» до аэропорта Шереметьево – в местном банкомате наличные, к счастью, имелись. Сняла деньги, вернулась обратно в учебно-тренировочный центр, расплатилась и снова выслушала от девицы из приемной комиссии, что «первый раз такую странную видит».

А у Тани опять мелькнуло: до чего же непредсказуема, будто американские горки – вверх, вниз! – ее жизнь. Только что в ней были роскошная яхта, королевские платья, изысканные блюда. А теперь она из собственных сбережений платит за учебу в школе стюардесс. Чудеса, да и только!

* * *

Вот уж не ожидала Татьяна, что учиться на стюардессу ей понравится. Немного, правда, общеобразовательную школу напоминает: предметов множество, и все – по верхам. В одну кучу намешаны основы аэродинамики, медицина, сервировка, принципы работы авиационных служб, устройство самолета, этикет… Информации давали много, но на зачетах особо строго не спрашивали. Преподаватель аэродинамики, усталый старичок, и вовсе без стеснения говорил: «Зачем вам, девкам, нужна аэродинамика!»

Единственное, чем заставляли заниматься до одури, – бесконечная отработка аварийных ситуаций. Целых сто двадцать часов, то есть двадцать дней: на учебных самолетах, пожарном тренажере и в бассейне – там тренировали аварийную посадку на воду.

И Таня, до отупения упражняясь, как выбрасывать аварийный трап (никак не получалось уложиться в положенные три секунды!), иногда усмешливо думала: «Ансар в критической ситуации точно сможет на меня положиться».

Таня, занимаясь в обшарпанном здании УТЦ, часто вспоминала Ансара.

Что уж душой кривить – плох ли шейх, хорош, но он пока самый яркий мужчина из всех, что были в ее жизни. Самый сильный. Наиболее самодостаточный. А уж какой богатый…

И хотя Таня горячо – слишком горячо! – убеждала себя, что нет, не любит она его, – все равно думала о своем восточном поклоннике каждый день. И приятные воспоминания перемешивались с другими, от которых коробило. Но едва она начинала злиться, едва восстанавливала в деталях ужасную поездку в Пакистан или удушливую скуку на борту «Пилар», как в голове помимо воли всплывали то сладкие Ансаровы объятия… то неприкрытое восхищение в его глазах, когда он смотрел на нее… а то и какой-нибудь из подарков шейха на глаза попадался. Ясное дело, что любовь на бриллианты не меняется, – но до чего же красивы часы! А ожерелье!..

В общем, околдовал ее восточный человек. Приворожил. А может, Марселла по наущению Ансара Тане какое-то особое зелье в пищу подсыпала?!